У тебя есть право умереть и этим скинуть оковы.
У тебя есть право продавать, среди палачей будешь новым.
И дар Прометея не остался незаметным для человечества. И лишь глупец мог бы подумать, что речь шла о простом огне, о том, из которого рождается пожар. О нет, надо быть наивным слепцом, чтобы настолько буквально воспринимать мифы, не видя за аллегориями, сокрытыми за простыми понятиями истинного смысла. Но дар, несущий гибель, был однажды спущен. И то не благо, но великая скорбь, обернувшаяся трагедией целого мира погрязшего в крови и войнах. С тех пор, как небесный дар проник на землю не умолкают крики боли и ужаса и то, что должно было бы стать благом обернулось лишь погибелью. Как всегда у людей, потому что природа их совершенна, но умственное развитие как-то притормаживает на пару-тройку столетий в отличии от технического прогресса.
Нож в руке, но так мешает повисшее тяжелой тушей тело Дарлы, ведьмы, что сотворила себе сама демона, что в погоне за местью погубила всех, не только мужчину и себя, но и ребенка, как и всё чудное селение, которое давно бы уже должны были молниями расстрелять небеса. Пара особо рьяных хлопцев успевает впереди паровоза, напарывается на нож в руках блондинки, орудующей достаточно умело, чтобы её по достоинству можно было называть тёмной принцессой. Тёмной не по названию дворца, в котором она живёт, а безразличию к чужим жизням. Впрочем, нам ли рассуждать о том, кому и когда должно умереть? И это тоже дар неведомого благожелателя, что вселил в души людей понятие о том, что дозволено, а что просто статистика.
Люди здесь становились статистикой, глупыми цифрами без имен и лиц, их смерти не имеет смысла оплакивать, потому что они останутся до нового апокалипсиса безымянными. И лишь одна гибель здесь станет трагедией, потому что её жизнь отличается, потому что она единственная, кто ничем неповинен, но чьи дни были сочтены ещё в момент зачатия. Ребёнок. Ему не следовало рождаться, вынося тем самым приговор всему "Уделу праведника", но это уже случилось, а время не обернуть вспять.
Рык заставляет Агнет сильнее вжаться в стену, в которую её медленно, но верно вжимали милые ребятки из этой чертовой выгребной ямы, что они называли селом. Провидица лишь криво усмехнулась, будто бы она здесь была монстром, глядя на окровавленную пасть той твари, что кинулась на притесняющих её людей. Что же, даже сейчас Амброуз сохранял свою лояльность, выгрызая жизнь провидицы из лап этого рванья. Долго уговаривать Гершалл не надо было - она швырнула в ближайшего идиота телом сельской ведьмы, пользуясь его заминкой для того, чтобы пробраться внутрь. К своей цели. Снаружи свирепствовал Борегар, веселье ему она не хотела портить, тем более, что время, которое давал побочный эффект катакомб заканчивалось, а это значило, что он снова скоро станет человеком.
К ней дернулся какой-то юноша, слишком юный и дурной, чтобы осознать, как ему вспороли глотку одним движением. Агнет торопилась, ей было безразлично, сколько ещё трупов останется позади неё, ей было ровным счетом без разницы, выживет ли кто-то в этом богомерзком селенье. Заляпанная кровью, пропитанная запахом чужой жизни, что только-только оборвалась, она безотрывно смотрела на ребёнка.
Девочка не была похожа на мать - светловолосое дитя с совершенно недетским глубоким взглядом. Агнет обожгло холодом - время действия постэффекта катакомб закончилось, вместе с ним спал обруч, что сталью обвивал её голову, что был её тисками. Девочка смотрела на ту, что приближалась к ней, но не пыталась убежать. Глухая догадка, пришедшая откуда-то издалека, не то от Его Величества Времени, не то просто от странного взгляда малютки, - она устала. Девочка устала жить так, устала жить чужой жизнью, быть проклятьем для всех, включая себя.
- Всё закончится, милая, - Агнет подошла к ребёнку, проводя ладонью по белокурой головке, оставляя на волосах багровый след. След от крови матери, из чрева которой родилась девочка. - Осталось совсем немного, веришь мне?
Провидица ощутила, насколько она устала сама, опускаясь на колени перед ребёнком. Малышка серьёзно кивнула, даже не пытаясь отстраниться - они обе знали, что только этим и может закончиться такая жизнь. Агнет вздохнула, закрывая девочке глаза ладонью и поднося нож к горлу. Но не успела - кто-то не в меру глупый прорвался сюда, не то пытаясь спастись от пожара и оборотня бегством через окно, не то вспомнив о своей бесценной пленницы. Прозвучал выстрел, провидица вздрогнула всем телом, нож дернулся. Голова ребёнка неестественно запрокинулась, обнажая кровавую улыбку на шее, она что-то хрипела, розовые пузыри выступили на губах. Агнет согнулась, зажимая плечо, в которое угодила пуля, шипя взбешённой кошкой и наугад кидая нож за спину. Наугад, но зло помогает, придаёт силы и почти нейтрализует боль. Позади раздался крик боли и обиды. А потом всё затихло, словно бы все звуки перестали существовать.
Тёмная меланхолично села на пол, положила голову девочки себе на колени, после чего нашла платок, какой-то неестественно белый и чистый среди всего этого ада, зато кровь красивыми кляксами расползалась по тонкой ткани. Она оттерла лицо малышки, убрала пену от губ, после чего с той же меланхоличностью, граничащей с сумасшествием обрушивающейся на неё лавины времени принялась за собственные руки. Палец за пальцем вытирая, очищая от липкой тёплой крови. Вокруг что-то происходило, Агнет уже не замечала, на губах блуждала безумная пьяная улыбка. Её вновь уводило далеко. В её кровавую пустыню.
